Боевой путь

 В октябре 1939 года Николай Михайлович получил повестку и был призван в ряды Советской Армии, на срочную службу. Служил в Забайкалье до 1941 года, в пехотной части. В марте этого - же года его часть была переброшена на Украину в Тернопольскую область. В то время Польша уже была оккупирована фашистами, обстановка на границе была очень напряженная. Как говорил дедушка, в тот период даже рядовые чувствовали  все это, чувствовали и понимали, что страна на пороге войны, а вот там на самом верху, даже говорить об этом не хотели. Он говорил: « По причине этой глупости мы за девять дней с начала войны полтыщи километров пешком назад отмахали. Да, как еще бежали-то, не дай бог. Шестого июля у реки Сбручь наш полк принял первый бой. У них авиация, артиллерия, такую мешанину сделали, вспомнить страшно. Помню как наперли немцы с той стороны из за Сбруча. Речка бурная, вброд перейти нельзя, все стремились к дамбе. Смотрим, скачет солдат на лошади. Еле сидит, еле держится, ранен был серьезно. Вдруг лошадь упала, пуля угодила ей прямо в голову. Солдат оказался под конем. Подбежали мы с товарищами, кое-как вытащили бойца из-под лошади. Тот еле живой, показывает на гимнастерку, на грудь и едва слышно говорит: « Знамя там, знамя полка возьмите». Сказал и умер. Такие подвиги были часто. Знамя мы успели передать, а что потом, не знаю. Погнали нас так, что никому не было дела ни до убитых, ни до раненых». Когда дедушку спрашивали, не было ли обидно за это, он говорил: « Не поймешь, больше, кажется страшно. Было не понятно, куда бежим, где остановимся? Отступали до Белой церкви, до Житомира, нигде почти не задерживались. На станции Гребенцы простояли несколько дней. Товарняки  с горючим, эшелоны с ранеными все в одной куче. По сорок самолетов налетали одновременно. Вспыхивали от бомб и разрывались напополам цистерны, пылали пассажирские поезда вместе с людьми. Кто мог ходить,разбегались, ну, а те, кто не мог, сгорали заживо. Как-то при очередном налете одна бомба угодила в платформу, груженную рельсами. Это был страшный взрыв. Никогда такого звона не слышал. Кажется, до сих пор в ушах звенит».  Так отступали до Брянска, там уже кое-как организовались, появились командиры, разделили  повзводно и поротно. Где речки были, стали взрывать  переправы, что бы хоть как-то задержать немцев. Но, не смотря на это, Брянск сдали, потом город Белев. Так дошли до Тулы. К зиме 1941 года опомнились. И когда обороняли Москву, то воевали уже по настоящему, под прикрытием нашей артиллерии и авиации. Как он говорил: «Жуткий страх сменила вера, а для солдата это очень важно».                 Дедушка всегда огорчался, что такую правду про начало войны, долгое время не принято было озвучивать.

Он рассказывал, что когда начали наступление на запад,  увидели страшные разрушения, некоторые деревни сожжены были полностью. Особенно сильно, по его словам,  пострадала Белоруссия. Жители освобожденных территорий встречали русских солдат как освободителей, плакали, обнимали.                                                                   Окончание войны дедушка встретил в Кенигсберге. Вскоре он узнал, что братья его Иван и Василий тоже живы. С братом Иваном они воевали вместе на 3 Белорусском фронте, но во время войны им никак не удавалось встретиться.   После победы над фашистами, часть в которой дедушка  служил, была направлена на Восток, но по каким-то причинам туда они не попали, остались служить в Омске.

 Домой с войны он вернулся уже в 1946 году, сразу же поступил на курсы механизаторов, а после стал работать в МТС на тракторе, восемь лет землю пахал. Потом комбайнером перевели, где и проработал двадцать три года.    Женился на моей бабушке Зинаиде Фроловне, у них родились двое детей, дочь Люба и сын Александр. После выхода на заслуженный отдых в 1982 году, решили сменить место жительства и переехать поближе к сыну и внукам в Ребриху, где и прожили 22 года.                                                         Сотникова Николая Михайловича не стало 01.05.2004 года, он не дожил восемь дней до 59 Дня победы, ему было 86 лет.