В 1909 году в урочище Yмреенто (Верхний Замhа) Челутайского сомона в семье Намжилай Сарахи родился второй сын, нареченный именем Самбу. Рос Самбу веселым, жизнерадостным мальчиком. Вместе со своим братом Бадара ставили  петли и ловили зайцев и приносили добычу домой. При проведении коллективизации выяснилось, что в Челутае, где они жили организуется коммуна «Октябриин Хубисхал» с полным обобществлением собственности т. е. скота, а в местности Ульзыто организуется ТОЗ (товарищество по совместной обработке земли) «Ниигам Зам», где  частично обобществлялось собственность (где разрешено было иметь скот в личном подсобном хозяйстве) и семья переехали в Ульзыто, потом ТОЗ преобразована в сельхозартель, а зетем в колхоз имени Лазо. В то время когда началась Великая Отечественная война Самбу работал бригадиром трактористов в Агинской МТС и их бригада работала в местности Ульдирга в сельхозартели «Восьмое Марта». 25 июля 1941 года был призван в ряды Рабоче-крестьянской Красной армии, на один день раньше своего старшего брата Бадара.  Вначале служил на станции Оловянной и он рассказывал, что паек в тылу был маленький и сильно голодовали, даже собирали капустные листья в около кухни. Из-за голода все стремились отправки в действующую часть, писали заявления на отправку на фронт. Осенью 1942 года его часть перебросили под Сталинград, где сибирские соединения концентрировались для нанесения решающего удара по немецко-фашистским захватчикам. В первое время артиллерист Сарахаев Самбу служил в расчете зенитной батареи 76-мм полуавтоматических шестиствольных орудий. В отличие от обычных пушек пуск орудия производился не дерганием за шнур, а кнопкой. И вот здесь бравый артиллерист чуть, по его собственным словам, не «потерял голову из-за красного русского супа», т.е. борща. Находясь в охранении, по сигналу «обед» он по инструкции нажал на кнопку пуска. Случайным образом кнопка не сработала, вероятно, смерзлась смазка. Тогда он ударил по кнопке каблуком. Пушка, которая должна была быть незаряженной, выстрелила. Кто и когда зарядил пушку, так и осталось невыясненным. Все бросили обед, командир вызвал автоматчиков, вытащил свой пистолет, чуть не расстрелял на месте. Быстро сменили позиции, и минут через 20-30 немцы нанесли шквальный артиллерийский удар по позиции, которую они недавно сменили. Последовали арест, допросы. В сарае запирали, в балку водили, почти полсуток пришлось простоять в яме, которая, вероятно, служила туалетом, в полусогнутом положении. Присесть на место туалета он не мог, сменить позу было невозможно. На допросах никак не могли понять, кто он по национальности, никто не знал, ни кто такие буряты, ни кто такие бурят-монголы. Пришлось показывать на карте, и тут выясняется — сосед Японии (японские войска стояли в Китае). На выяснение обстоятельств ушло достаточно много времени, и только после получения положительной характеристики из прежней части расстрел отменили. Попал в штрафной батальон. Участвовал в двух атаках на позиции немецко-фашистских войск, получил медаль «За боевые заслуги» и был переведен в строевую часть.
    В 1943 году, находясь в разведке, имея приказ: не стрелять ни в коем случае, встретился лицом к лицу с немцем. Случилось это так: лежала груда длинных бревен, проползая мимо них, из-за конца бревна увидел желтые глаза в длинной траве. Видимо, считал сам Самбу-ахай, тот тоже имел такой же приказ. В общем, посмотрели друг на друга, ползком попятились и разошлись без выстрела. Далее воевал в направлении на Ржев, Могилев, Смоленск и Кенигсберг. Награжден медалями, «За боевые заслуги»,  «За взятие Кенигсберга». Воевал на Западном, 3-ем Белорусском фронте под командованием Черняховского.
      После ранения был комиссован 11 июня 1945 года и прибыл домой где-то, по словам дочери Дулмы, в июле месяце 1945 года. Как она рассказывает, нам с сестрой Долгоржаб показали — вон ваш отец идет, и мы подбежали к нему и обнимали за ноги. Поднять и обнять их он, видимо, не мог. Долгое время, около года он был еще очень слаб, реабилитация организма шла медленно, ведь питание по тем временам было скудное. Лечился больше народными средствами, лекарствами тибетской медицины. В послевоенное время работал в колхозе плотником, заведующим свиноводческой фермы.
    Запомнился односельчанам как добряк, веселый человек, большой шутник. Всегда ходил в кирзовых сапогах, картузе(кепке). В шестидесятых годах, взяв шефство над бригадой школьников, обучая их мастерству плотника, переносил с ними две летние стоянки молочно-товарных ферм в местности Арангата. Как упоминает его бывший подшефный  Бадмацыренов Цыдендамба, он никогда не ругал их за шалости, терпеливо учил их приемам плотницкой работы, и на их просьбы рассказать о войне, иногда, закурив самокрутку махорки, рассказывал им о своем боевом пути.