Эти воспоминания записаны 18 апреля 2006 года.

Весна. Пробуждается к жизни природа. А с ней надежды на скорый конец войны, на мирную жизнь, по которой так истосковалось сердце. В конце апреля комендатура (хозяйство), где я была военным переводчиком, вместе с передовыми частями вступила в немецкий городок Мюгельн на Эльбе.

С противоположной стороны к Эльбе подходили американцы. 30 апреля во второй половине дня были наведены понтоны, и мы встретились с союзниками. Что это был за день! Не было границ радости и торжеству. Поздравляли друг друга, обнимались, целовались и – удивительное дело - прекрасно понимали друг друга без переводчиков. Были среди американских солдат и такие, кто мог говорить по-русски. После первых бурных проявлений радости один вдруг низко кланяется и объясняет, что он, сын русских эмигрантов, по просьбе своих родителей передаёт низкий поклон Родине, по которой они очень страдают и перед мужеством которой преклоняются.

На следующий день начались уже переговоры между представителями командования союзников об установлении границы между зонами. Явились самоуверенные и бесцеремонные американцы, чопорные и надменные англичане. Но это уже была официальная встреча старших офицеров.

Настоящим же праздником был день, когда по-братски встречались воины, солдаты. До поздней ночи не прекращалось ликование: звучали песни, заливались трехрядки; даже под балалайку, и где только нашлась?

Наши лихо отплясывали барыню на пустынных улицах городка, жалко расцвеченного белыми флагами, а чаще простынями, которые вывесили те немцы, кто оставался в городе. Большая же часть жителей в панике бежала от “силы степей” навстречу американцам. И уже потом толпами возвращались в советскую зону и обивали пороги, слёзно упрашивая оставить их здесь, потому что советская комендатура с первых же дней налаживала снабжение населения продовольствием, принимала меры к восстановлению нормальной жизни.

Весть об окончании войны я впервые услышала 8 мая часов в 10 вечера от медсестры на окраине Дрездена. Какая же это была ночь! Словами передать это невозможно – надо пережить. Салютовали в весеннее небо трассирующими пулями, строчили из автоматов, разряжали пистолеты…

А утром на сплошь запруженном Берлинском шоссе, по которому двигались наши войска, еще были жертвы.

Война – тяжёлое испытание для всех и во все времена. Но каким же нечеловечески тяжёлым она явилась для моего поколения – вчерашних школьников!

Незабываем выпускной вечер в июне на пароходе, плывущем вверх по великой реке. Любуясь необъятными просторами Заволжья, гирляндами огней растянувшегося на десятки километров Сталинграда, какие планы мы строили на будущее! А вскоре из 36 выпускников класса осталось в живых только 4. Одни погибли, защищая свой город, другие – свою землю. В небе шли захватывающие по красоте и в то же время своему трагизму воздушные бои, где наши мальчики, как ястребы, набрасывались на летающие немецкие крепости и часто гибли: горели, сгорали, факелами падали на родную землю или в воды могучей реки.

А что творилось на земле?!

Мы, девчонки, едва успев на студенческую скамью, вначале на трудовом фронте постигали науку, как согреться без костра, как решить проблему питания в безлюдной степи глубокой дождливой осенью, когда все составы шли с запада (эвакуация людей и оборудования), как спастись от вражеских пуль на открытом месте.

Вряд ли есть в Волгограде пядь земли, не изрешеченная вражескими пулями, не политая кровью. Ведь часто один солдат вступал в единоборство с пикирующим на него фашистским стервятником.

И вот сейчас, когда страна широко отмечает дни Великой Победы, моя дочь как-то посетовала, что слишком уж много передач посвящено Войне. Ей хотелось бы слышать больше песен о весне, о любви. Естественное стремление. Ведь много лет назад в такие же весенние дни и я, и мои сверстники тоже жаждали этого. И жители сонных немецких городков, напуганные приближением “дикой силы степей“, невольно льнули к окнам, в которых стёкла звенели от мощного напева:

Эх, как бы дожить бы
До свадьбы-женитьбы
И обнять любимую свою

Хотелось дожить, потому что и в это время, когда мы впервые за годы войны заметили, как прекрасны распускавшиеся цветы, гибли наши товарищи. И моя юная сестра покоится в чужой земле поверженного врага.

А ещё раньше люди моего поколения, у которого была отнята возможность безоблачного счастья, пели:

Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.

Под мелодию украинской песни “Ой ты, Галю, Галю молодая” в декабре 1941 года в 12 км от Сталинграда, близ ст. Воропоново, меня, раненную и замерзающую, оттирали и возвращали к жизни, подобравшие в степи солдаты.

Было и второе возвращение к жизни осенью 1942 года и ужас от создания того, что рядом сотни трупов и бездыханное тело самого близкого и родного человека - мамы. И нет возможности даже предать это тело земле…

Мне удалось совершить какого-то героического подвига, лично я даже не убила ни одного фашиста просто так, в упор. Но какое чувство гадливости приходилось испытывать, когда слетала спесь на допросах с большинства молодчиков, некоторые из которых даже ползали у ног, вымаливая пощаду и напоминая о том, что дома жена и дети. Об этом они упоминали очень часто, забывая лишь о том, что делали с женщинами и детьми у нас.

Являясь частицей народа, свершившего героический подвиг, я была свидетелем и участником этого великого ратного труда.

Подо мною шар земной.
Живу. Дышу. Пою.
Но в памяти всегда со мной
Погибшие в бою

И от имени тех моих сверстников, которым жизнь отступила только юность, и от имени тех, которые живут и трудятся во имя наших детей, которым больше по душе мирные песни, хочется сказать, что мир – это самое великое благо. За него надо бороться, его надо защищать. Пусть юность наших детей и детей наших детей никогда не омрачается, пусть наши дети строят своё человеческое счастье, слушают и поют те песни, которые им больше по душе, но обязательно – хорошие песни.