Родилась в 1924 годув Саратовской области, село Царевщина.

Сестричка Люба

      Всех моих земляков, о которых я пишу, объединяет то, что многие из них выросли в многодетных семьях нашей центральной части России. Есть в Саратовской области большое село Царевщина. Жило в нем значительное число людей дворянского происхождения со своими слугами.

В одной из семей работного люда в 1924 году родилась девочка Люба, она была десятым, последним ребенком у родителей. А всего их было пять мальчиков и пять девочек. Мама работала у дворянина садовницей, но и по хозяйству дома дел было не мало. Отец, как и мам, родился в том же селе и служил другому хозяину, работал в поле и за лошадьми приходилось ухаживать. Старший брат Любы в 16 лет ушёл из дома искать лучшую долю и обосновался в далёком от дома городе Ташкенте. Постепенно братья и сестры потянулись за ним и прижились там. Недолго думая, мама забрала дочку и поехала за детьми. Отца у них давно уже не было. В Ташкенте мама работала в семье инженера, ухаживала за его двумя детьми.

Люба заболела малярией. Врачи рекомендовали сменить ребёнку климат. И вот она с мамой вернулась в 1940 году в родное село Царевщина, в свой дом. Только окончила Люба седьмой класс, как началась война. Девочка поступила в 3-хгодичную Саратовскую фельдшерско-акушерскую школу. Занятия начались с сентября, общеобразовательные предметы сразу же отменили, оставили только специальные. Шла война, не хватало медицинских работников, поэтому с 12 мая 1942 года Люба стала работать в инфекционном отделении больницы, которую переоборудовали под госпиталь № 10-56. Было разрешено работу совмещать с учебой. В августе 42-го госпиталь отправили в Могилёвскую область на передовую. Молоденьких девчонок, а Любе было всего 17 лет, перевели в эвакогоспиталь № 51-30. Работала хирургической сестрой, обслуживала две палаты, где лежали на излечении офицеры, и две палаты, где были рядовые. Всего 60 человек. Когда подходил санитарный поезд, ни одну сестру отдыхать не отпускали

             Стали поступать раненые со Сталинградского фронта. Их привозили в стёганых ватных конвертах. Сначала было очень страшно: откроешь такой конверт, а там уже застывшее тело с мученической гримасой на лице.  Потом привыкли. Раненые были грязные, вшивые, заросшие. Мы, девчонки, по двое, иногда по трое, несли их на носилках в санпропускник. Где их мыли, брили, стригли. Потом несли в палаты, где перевязывали. Каждые 10 дней устраивалась для раненых баня, тут уже выздоравливающие помогали нам донести лежачих на носилках.

            Работали с 9 утра до 11 вечера без выходных. Даже в ночную смену спать было некогда. Встанем за дверью – три девчонки, обнимемся, голова к голове, так стоя и спим, пока дневальный не крикнет: «Полундра!!!». Это значит начальник госпиталя 10-56, где мы начинали работать, Вороненко и госпиталя 51-30 Миркин, очень жалели нас, подбадривали всегда. Как служащим, нам полагалась служебная карточка, на которую получали 400 г хлеба, так они распорядились выдать нам рабочие, где норма была 800 г. Мы, три медсестры, занимали бывшую кладовку, и когда удавалось все-таки поспать, то могли ложиться только на бок, затылок в затылок, места не хватало. Если надо было повернуться, то будили друг друга. Рядом с госпиталем найти жильё было невозможно, вот и ютились как в мышеловке.

•Раненые, кто выздоравливал, старался чем-нибудь помочь нам. Ночью настираем бинты, разложим на холодные батареи, но к утру они высыхали. Смотришь, уж двое-трое сворачивают их. В офицерской палате бывший учитель к праздником помогал выпускать стенную газету, рисовал, писал, а я вывешивала её в солдатской палате. Выпуск газеты был моей обязанностью.

•Незадолго до Победы встретила Люба свою любовь. Старший лейтенант был тяжело ранен. Девушка ухаживала за ним. Всю душу и проснувшееся чувство вложила Люба в этого человека. И он полюбил её. Когда начал выздоравливать, то много рисовал, рисунки дарил любимой.

•- Видимо, талант передался по наследству: и дочь и внук хорошо рисуют, - говорит Любовь Петровна. – Почерк у него был красивый, помогал доктору заполнять истории болезни. Когда стал ходить, приглашал меня в оперный театр, он был рядом с госпиталем. Очень любил дарить мне цветы. В день Победы я была на дежурстве. На театральной площади собралось столько людей, что моя подруга не могла войти в госпиталь и делилась со мною впечатлениями через окно. Музыка, слёзы и всеобщее ликование.

•Иван Васильевич Чумак выписался из госпиталя и, забрав Любу, уехал в город Курган. Работал военруком в заготзерно, потом перешёл в детскую исправительную колонию политруком. И Люба там шесть месяцев работала. У них родилась дочь. Недолго прожил Иван Васильевич, всего три года. Слишком тяжелое ранение было у старшего лейтенанта. Похоронив мужа, Любовь Петровна вернулась в родные края. 7 лет работала фельдшером в районной больнице. Здесь же вышла замуж вторично. Панков Владимир Васильевич работал в совхозе механиком-комбайнёром.

•- В 54-м году приехали в посёлок Севастьяново Приозерского района. Здесь директором совхоза работала сестра мужа, Добротеева Анна Васильевна, ветврач по образованию. Вся семья его жила уже в Севастьянове. Мама моя вскоре умерла. В 59-м году скоропостижно скончался муж. Анна Васильевна и все его родственники уехали на Украину.

•И вновь я осталась одна, теперь уже с двумя детьми. Вначале работала в амбулатории при 10-коечной поселковой больнице. Когда врач ушла на пенсию, меня назначили вместо неё. Приезжали молодые специалисты, но не остались, уехали. Потом больницу закрыли, организовали фельдшерский медицинский пункт. Не раз он занимал 1-е место среди здравпунктов района. На какое-то время превратился в школу передового опыта медицинских работников посёлков. Семён Моисеевич Гольдберг предлагал работу в больнице в посёлке Кузнечное, отказалась. В Севастьянове я прижилась.