Продолжение (начало: https://alekcej.ru/publikatsii/v-obmen-na-zvyezdochku/)

Старший лейтенант Минин открыл глаза и увидел над собой свод большой брезентовой палатки. Вместе с возвращением к нему сознания вернулось и обоняние – в палатке был уже знакомый запах госпиталя. В сознании одним за другим всплывали и тут же пропадали фрагменты взрывов, стрельбы, высокая колокольня, но одно что он помнил явственно, это был рыжий немец, от очереди автомата которого он пытался уклониться, но, видимо, не получилось.

- Очнулся наконец-то, – раздался рядом с ним сиплый прокуренный голос, и в поле его зрения попал пожилой санитар в белом халате.

- Что у меня было, операцию уже сделали?
- Нет ещё, доктор занят.
- Да тут твои солдаты такой дебош устроили, когда тебя привезли, что только патруль их и успокоил.
- Где они? Позови, если можешь.
- Нет их, уехали, а под голову тебе вон безрукавку меховую положили и маузер твой завернули, сторожить мне приказали, чтобы никто не спёр.

Лейтенант улыбнулся и с теплотой вспомнил своих солдат, которые получается, не только вытащили его из-за линии фронта, но и в полковой медицинский пункт доставили сами.

- Улыбаешься? А мне не до смеха было, когда они автоматом грозили и напролом тебя в операционную затащить пытались. Даже майор их остановить не мог. В общем, бравые твои солдатики весь госпиталь на уши поставили, мы сразу поняли, что разведчики явились. Знаков различия нет, документов нет. Грязные, как из преисподней поднялись, а гонору я тебе скажу….

- У тебя сынок звание то какое, а то твои бойцы, когда майора отодвигали, сказали, что полковника несут?
- Старший лейтенант я, а благодаря этим архаровцам недавно капитанские погоны снял.
- Вон оно как! - С пониманием кивнул санитар.
- Ладно, пойду я хирургу скажу. Он велел наблюдать за тобой и если очнёшься сразу доложить.

Старший лейтенант попробовал приподняться, но сил хватило лишь приподнять голову, а в животе и бедре тут же проснулась тупая боль. Он обессилено расслабился и стал ждать доктора. Вместе с возвращением сознания к нему возвращались детали их вылазки за линию фронта.

* * *

Разведка была неудачной. Они возвращались почти без новых данных после недельного скитания в расположении врага. Когда до линии фронта оставалось с десяток километров, по дороге через неглубокую балку заметили движущую в сторону фронта гружёную повозку, управляемую одним ездовым.

Группа рассредоточилась на выезде из балки и, как уже не раз бывало, без всяких команд каждый моментально занял своё место. Старший лейтенант должен был рассчитать и попасть в поле зрения ездового спереди в тот момент, когда повозка окажется между двух бойцов, а третий выйдет в тыл ездовому.
Карабин у солдата висел за спиной и когда Михаил вышел ему на встречу, подняв руку с ясным жестом остановиться, тот не проявляя никакого беспокойства, стал останавливать повозку. Позади повозки как тень уже появился разведчик, готовый через мгновение обезоружить ездового, но старший лейтенант вдруг увидел, что ездовой не спеша поднимает автомат. Стрелять в ездового он был готов мгновенно, но на линии огня был его боец, поэтому он нырнул вправо, стараясь скрыться за корпусом лошади. Вместе с прыжком ощутил, как автоматная очередь валит его на землю.

Очнулся лейтенант от невыносимой боли и понял, что везут его на повозке. Нос тут же велел остановить повозку и поправил плащ-палатку, положенную под голову.

- Сколько я был без сознания, доложи обстановку.
- Да с полчаса как везём тебя, хитрющий фриц оказался. Видишь, как карабином на плече нас отвлёк, и гранаты ещё под рукой держал.
- Взяли его?
- Взяли, подготовленный сволочь, втроём еле одолели.
- Что в повозке?
- Продукты и медикаменты, но кажется для бутафории. Под медикаментами в ящике пакет с какими-то документами запечатанный нашли.
- Нос, не довезёте вы меня, кажется, но пакет даже без немца должен быть у комбата.
- Командир, ещё как довезём, в лучшем виде и тебя, и пакет и немца доставим.
- Куда он меня?
- Да живот гад зацепил с левой стороны, пули две или три ты словил.
Трясясь на немецкой повозке, Михаил вновь потерял сознание и пришёл в себя, когда Нос вытирал его лицо холодной водой. Стояли сумерки, группа отдыхала возле ручья. Старший доложил, что ездовой, видимо, не простой, хотя может быть звезды так сошлись. Прицепились немцы к нам и прут именно за повозкой, ушли мы, а Ёжик с повозкой их отвлекает. Они упорно за ней идут, нас видимо потеряли. Прямого контакта не было, потому не знают они, сколько человек искать, а больше мы нигде не засветились. Будем щупать, где через линию фронта проскочить.

- Что у меня с раной?
- Уже не кровоточит. Не беспокойся капитан, всё нормально будет.
- Не перейти вам со мной фронт.
- Найдём лазейку.
- Покажи карту, где мы сейчас.
Посмотрев карту, спросил Носа
- Помнишь, дней десять назад артиллеристы просили нас на колокольню корректировщика посадить?
- Помню, там немец нам так дал …….
- Это когда мы к колокольне с нашей стороны лезли. А если отсюда идти будем через балку с сухим ручьём, может и повезёт. На выходе они караулят со своей стороны, а если мы в балку посредине от их блиндажей зайдём, да ещё отвлечь, будто уже просочились к ним, а не от них, они нас точно прохлопают.

* * *

- Ну что полковник-лейтенант ожил? - Вывел из воспоминаний подошедший хирург.

- Дали тут твои подчинённые нам перца, прямо при них тебя оперировать требовали, еле успокоили, пока комбат ваш не приехал, не унять было.

Дело значит такое, старший лейтенант. Живот тебе немец разворошил здорово. Спасло тебя то, что голодный ты был, слава богу, воды пить тебе не давали. Раз в сознание пришёл, сейчас поддержим тебя и отправим в нормальный госпиталь к специалистам. Мне такой операции, что тебе делать нужно, не сделать в полевых условиях, да, честно сказать, и в нормальной операционной тоже не смог бы.

Санитарная полуторка, плавно переваливаясь через засыпанные на дороге воронки, везла старшего лейтенанта в тыловой госпиталь. Что уж там колдовала медсестра с его перевязкой и каких уколов ему наставила он не знал, но в беспамятство больше не впадал, хотя боль не отступала. Чтобы отвлечься, вновь мысленно вернулся за линию фронта.

* * *

В балке у ручья они отдыхали не долго. Соорудив из плащ - палатки с помощью двух жердей носилки, солдаты уложили раненого и тронулись к линии фронта реализовывать задуманный план. Через несколько минут тряски и невыносимой боли в животе Михаил снова впал в беспамятство. В себя он пришёл, когда лежал совершенно один в кустах возле колокольни, на которую когда-то безуспешно пытались посадить лейтенанта из взвода управления огнём артполка. Сколько он тут пролежал он сказать не мог, но на груди обнаружил взведённый и вытащенный из кобуры свой маузер. Бойцы появились внезапно, бесшумно и очень обрадовались, что он пришёл в сознание.

- Плохи дела командир, - ответил Нос на его немой вопрос.
- Рассказывай.
- Немец к нам на хвост сел, немного, но с собаками.
- Пленный где?
- На месте пока, понял, что ему или с нами бегать или….. Поэтому послушный стал.
- Немцы далеко?
- Километра полтора, вроде и не активно, но идут по нашему следу цепью около взвода.
- Какой план?
- Никакого, за фронт сейчас днём не уйти и от собак спрятаться негде в чистом поле. В церкви решили бой принять.
- Понял.

Бойцы осторожно несли носилки к церкви, а Михаил вспоминал, как в детстве у себя на родине в Великом Пороге подкараулив, когда батюшка ушёл в соседнюю деревню Лазницу, они большой ватагой залезли на колокольню и наблюдали как он, сделав обход, возвращался обратно. Кому пришла мысль при входе батюшки в ограду храма ударить во все колокола они вспомнить потом не могли. Вскоре всё село сбежалось к храму, а мужики усиленно искали виновников, безусловно догадываясь, кого найдут. Найти их на тёмном чердаке никто не смог, но все, кто отсутствовал в этот момент внизу, потом были выпороты родителями без объяснений.

Короткое воспоминание развеселило солдат. Насмеявшись от души, они решили, что в их случае тоже нужно подняться наверх. Но храм, по всей видимости, уже не действовал давно и лестница на колокольню была разобрана, только по наружной стенке сохранилась плохонькая вертикальная лестница с кованым основанием, но прогнившими ступеньками. Поднять по такой лестнице раненого, конечно, было невозможно, но солдаты, достав из вещмешков верёвки, связывали их между собой, закрепляли конец верёвки под мышками старшего лейтенанта. Пока двое вытаскивали командира на крышу церкви и переносили в колокольню, остальные топтали в разных направлениях и на разное расстояние следы от церкви, чтобы сбить собак со следа.

Немцы численностью действительно около взвода и с двумя собаками шли цепью. По поведению было видно, что хотя собаки и ведут их по следу разведчиков, поиск идёт вслепую не активно. Рассыпанная под лестницей махорка, видимо, не доставила собакам удовольствия, и они пошли дальше по ложным натоптанным следам, долго решая в каком направлении идти. Один из немецких автоматчиков попробовал подняться по лестнице, но, сломав гнилую ступеньку, от подъёма отказался. Разведчики долго наблюдали за действиями преследователей и с колокольни спустились только в сумерках, после того как лазутчики проверили выход к балке, по которой планировали переход линии фронта.

Переход группы через линию фронта старший лейтенант не помнил. Как только солдаты привязали его к спине самого здорового солдата, бывшего зэка по кличке Бык, он пробыл в сознании несколько минут, а потом погрузился во мрак и очнулся только в госпитале. Поэтому как к пулевым ранениям в живот добавились два осколочных в поясницу и бедро он не знал, и узнать уже было не суждено, так как дороги войны навсегда развели разведчиков.

* * *

В медицинском санитарном батальоне дивизии старшего лейтенанта ждал никак не ожидаемый им поворот событий. Сначала его осмотрел один хирург, потом собрался целый консилиум врачей. Затем все ушли, надолго оставив его лежать на носилках. После того, как санитары занесли его в какое-то помещение, он огляделся и увидел, что все соседи его метались в беспамятстве, а некоторые лежали без движений. Лишь через некоторое время он узнал страшный для себя вердикт врачей, что никакая операция ему не поможет. Повреждение кишечника было настолько обширным, что спасти медики его не могли……

Потянулось время полной безысходности, лежал он в так называемой палате смертников, откуда дорога была только в одном направлении. Заботливая медсестра как могла, поддерживала раненого, но силы медленно покидали его. Когда он уже не мог поднять головы, продиктовал медсестре письмо для матери.

Чудо пришло и свершилось нежданно. В палату вдруг зашёл какой-то важный чин в белом халате в сопровождении начальника госпиталя.

- Показывай, что у тебя тут, - произнёс он властно и безапелляционно. Когда осмотр дошёл до Михаила, врач сказал: - Мог бы тебе и не говорить, но обязан. Я попробую вытащить тебя с того света, но операция будет без наркоза. Ты настолько уже слаб, что наркоз для тебя смерть. Согласен?

- Согласен доктор, выбирать то мне не из чего.

- Несите в операционную, срочно. - Скомандовал неизвестный доктор и ушёл.

Уже через несколько минут старший лейтенант лежал на столе под ярким светом лампы. Боли он никакой не почувствовал вообще. По животу как бы провели хворостинкой, даже показалось, что стало щекотно и всё, он погрузился во мрак, выйти из которого возможно было и не суждено……

Михаил очнулся через сутки. Смерть в очередной раз прошла мимо. Медсестра радостно вскрикнула и как птичка, вспорхнув, умчалась. Через некоторое время к нему подошёл уже знакомый неизвестный доктор. Долго осматривал и беседовал с раненым.

- Обрадовал ты меня старлей – молодец. Теперь тебя и без меня долечат.

- Откуда родом?

- Ленинградская область, Боровичи.

- Превосходно! Значит, домой потом через столицу поедешь.

- Адрес мой тебе передаст начальник санбата, покажись мне обязательно. Интересный у нас с тобой случай получился. Хочу последствия, потом посмотреть.

- Обещаю, товарищ доктор, если доживу до конца войны прибыть к вам!

- Закончилась для тебя война старший лейтенант, месяца через два тебя долечат, и домой отправят.

- Спасибо доктор, спасли вы меня. А я ведь уже матери и письмо прощальное домой написал.

- Ну, писал то не ты, а медсестра и не отправила она его, весь госпиталь твою историю уже знает.

- Да ну!

- Живи герой и помни, что у меня ты обязательно появиться должен.

Как потом рассказала медсестра, спасла его от смерти случайность, а может быть судьба такая выпала. В составе комиссии, которая проверяла организацию лечения и эвакуации раненых с фронта, оказался московский врач - профессор, которому и попался на глаза безнадёжный раненый.

Только в одном ошибся профессор – лечили его не два, а три месяца и по окончании лечения он поехал не домой, а на учёбу в Ульяновский филиал курсов «Выстрел». После окончания которого вновь вернулся на фронт. К профессору в московскую клинику Минин попал после окончания войны только в 1946 году, после чего каждый отпуск обязательно заезжал к своему спасителю.

* * *

ноябрь 1943 – февраль 1944