Мой отец родился 10 октября 1922 года в селе Дмитриевка Туручанского района Алтайского края. С семи лет проживал в г. Прокопьевске,  призван на службу был 10 октября 1941.   Сначала служил в береговой обороне Тихоокеанского флота артиллеристом, потом был переброшен под Сталинград. Участвовал в Сталинградской битве, во взятии Кёнингсберга. Демобилизован  25 декабря 1946. Хлебнул все тяготы войны, неоднократно награжден, был обморожен, ранен. Умер 22 октября 2003 года.

Реквием

Эссе

«Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе: каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если Волной снесет в море береговой Утес, меньше станет Европа, и также, если смоет край Мыса или разрушит Замок твой или Друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе». Джон Донн. (Предисловие к роману «По ком звонит колокол», Эрнест Хэмингуэй).

Чем ближе День Победы, тем сильнее чувствую, что должна, обязана сказать об отце. Папка, родной, нет дня, чтобы я не вспомнила тебя! Как мало я знала тебя, добрый, немногословный мой. Мы с братом воспринимали как должное, что у нас хороший отец, гордились твоими производственными успехами, с уважением перебирали и рассматривали военные медали. Они ложились на детскую ладошку ощутимо и тяжело, и мы не смели даже приложить их к своей груди, интуитивно осознавая, что они кровью заслужены, это святое. Рассказывал о войне скупо. Помню из его воспоминаний, что после нескольких суток непрерывных боёв солдаты засыпали на ходу, держась за орудие, которое тянет лошадь или полуторка. Если отпустит опору, начинает ходить по кругу, не просыпаясь, пока его не разбудят. А ещё про вражеские авианалёты, когда фашисты перед наступлением пытались смешать с землёй наши батареи, вывести из строя орудия и войска. Это был ад кромешный, боец вжимался всем телом в землю от визга и грохота, от столбов огня, земли и осколков. И уже не знал, один он на свете, или рядом живы боевые товарищи…

Выбеленные бездействием и временем отцовские длани поверх одеяла… Три года ты лежал беспомощный, выбитый из жизни болезнью, которая, видно, стерегла тебя с того безжалостного времени, названного Великой Отечественной войной. Ты прошёл страшное пекло Сталинградской битвы, тянул наравне с лошадьми из белорусских болот свою 76-миллиметровку, освобождал от фашистов Кёнигсберг, но война для тебя закончилась лишь в 1946 году. А может, она никогда не оставляла вас, воинов-фронтовиков?

Беспамятство, цепко завладевшее тобой в последние годы жизни, было, скорее, памятью войны. Ушёл от нас, из времени, стал опять отважным двадцатилетним артиллеристом… «Папа, Андрюша приехал!» - «Внук? Мой? С бородой!?» Взгляд отца беспомощно скользит по нашим лицам, на губах недоверчивая улыбка: внук-то, наверное, маленький, розовый, пухлый, с голой попой… А тут - взрослый дядя. Глупости какие-то говорите. И забегали белые, почти прозрачные, с синими верёвочками вен руки по одеялу, скручивая его в скатку – шинель в походе должна быть ловко свёрнута. «Где плащ-палатка, там пуговицу пришить надо!» Папа, папа!.. Я понимаю: ты там сейчас, на войне. Какие внуки у двадцатилетнего веснушчатого парня…

Редкие проблески осознания себя в реальности… Лучше бы их не было вовсе. Взрыв, ярость, слёзы от собственного бессилия, а потом подскакивает артериальное давление под самую вертикаль. Отвернулся к стене, долго лежал молча. Но вот резко развернулся, показывая куда-то рукой, и почти кричит: «Вон на том берегу девочка, там, откуда мы переправились! Ну кто же поможет ей теперь?» Отпусти, война, дай ему отдохнуть…

Боль подступает к сердцу медленно и мучительно, слёзы наполняют глаза… 9 Мая, на белоснежном мраморе памятника выгоревшая на солнце и ветру фотография отца. Здравствуй, папка! Как ты любил этот день, парад на площади! С вечера подготавливал-начищал свои медали, занимавшие всё возможное пространство на груди старшего сержанта - иконостас, как в шутку называла мама праздничный пиджак отца. Утром тщательно брился. Не спеша, обряжался в белоснежную сорочку, тщательно завязывал узел красивого галстука и, наконец, бережно надевал тяжёлый от наград пиджак. В этот момент мы были так горды за отца! Он улыбался, а мы чувствовали какую-то его недосягаемость. Да, воины-фронтовики – это особая категория нашего народа. Славное поколение спасителей должно быть на порядок выше нас.

Отец возвращался с митинга к накрытому столу. Родные старались в этот святой день отложить все дела насущные и приехать поздравить отца. Сердцем не ожесточился фронтовик в суровых боях, и голос его предательски дрожал, а глаза увлажнялись от слёз, когда он рассказывал, как незнакомые люди пожимали руку, поздравляли и благодарили его за победу, расспрашивали о наградах. В моих воспоминаниях день Победы всегда по-особому солнечный, тёплый, ласковый. А сейчас, который год уже, 9 Мая ненастно и ветрено без тебя, отец. Так и надо. Пусть моросит в День Победы дождь, потоками слёз стекая по памятникам и обелискам с миллионами имен, пусть оплакивает с нами природа воинов, ушедших в бездну вечности. Простите нас. Поклон вам до земли.

Валентина ЦЕЛИЩЕВА.