Мой отец - Крючкин Виктор Николаевич, 21.03.1930 года рождения. В годы Великой Отечественной войны он был мальчишкой-подростком. Но война нашла его в пятидесятые годы в Прибалтике. В двадцать лет, окончив курсы водителей и получив водительские права, его призвали в армию. В этот призыв от Сосновского военкомата провожали в армию 10 человек и всех их направили служить в Прибалтику, в Литву - в то время советскую социалистическую республику, входящую в состав Советского Союза
    Все детство я помню его красивые вдохновляющие рассказы о том, как он служил в армии. Как много он рассказывал о друзьях, с которыми его свели эти годы службы, как крутил «баранку», какие хорошие были офицеры, как они служили, подавая пример солдатам.  Мы смеялись когда он рассказывал о каких-то бытовых случаях из армии: о том как готовили повара, как вести себя в столовой, о культуре, которую прививали простым русским солдатам из деревни. 
    Учась в школе в старших классах на уроках истории мы мельком прошли тему о бандеровцах, о послевоенных конфликтах в Прибалтике. Но детскому уму это было не совсем понятно и быстро забылось в летящем вперед времени. 
    Прошло время, я выросла, папа постарел- такова жизнь. Все чаще и чаще я стала слышать разговоры дома о том, что многие из тех десяти человек, которых призвали в один день с моим отцом в армию, получили статус участника войны. На что мой отец каждый раз отвечал: «Ну и что, пусть, я же служил не за статус».  Общими уговорами, на семейном совете решили обратиться в военкомат. К этому времени Прибалтика вышла из состава Советского Союза, да и Союза уже не стало. Но военкомат все же послал запросы в воинские части, в которых проходил службу мой отец. А служил он ни много, ни мало, а три с половиной года. Из трех воинских частей пришло подтверждение из одной. А те другие не ответили: то ли архивы не сохранились, то ли архивы были переданы в  Литву и русские солдаты для них стали «врагами народа».
    Время идет, торопится… Наступило время , когда мне надо съездить в Павлово на ВТэК, папа заболел надо оформить инвалидность. И вот сидим на против друг друга с немолодой женщиной из комиссии, разговариваем. «Он у вас участник войны?»-меня спрашивают. «Да, говорю, только он не на Великой Отечественной был. Он в пятидесятых годах в армии служил в Литве». На что эта женщина и говорит мне: «Только. А ты хоть знаешь это «только»? А что ты вообще знаешь о тех годах в Прибалтике? Ты знаешь, что там бандеровцы орудовали, а наши молодые парни охраняли жизнь мирных жителей от бандеровцев, которые сейчас с тобой здороваюся и улыбаются, а потом из-за угла стреляют. На войне видно: кто друг, кто враг. А здесь все сложнее. Сколько в те годы и мирных жителей и русских солдат погибло». Я не хотела в это верить. Не может быть. Ведь папа рассказывал только хорошие истории, порой по нескольку раз как будто чего-то хотел рассказать еще, но не решался. 
    Приехав домой, я передала весь это разговор отцу и ждала, что он с этим не согласится и опять расскажет красивые истории о дружбе, о своей «полуторке», о городах с трудно выговариваемыми названиями…. Но ответ был другой: «Все это правда и этой горькой правды больше, чем в этих нескольких словах, это боль о потерях,  это страх, это ответственность за своих друзей, за детей, которых приходилось перевозить, а в это время бандеровцы ни с кем не считались, даже с мирными жителями, детьми». 
    «Так почему ты это никогда не рассказывал, папа???» - был мой вопрос.  Ответ не меньше поразил меня: «Так ты была маленькая, сейчас вот выросла и разговор состоялся». 
    Папа, папа. Как ты был мудр, как ты был скромен, порядочен, дорогой мой человек.