Из воспоминаний Королева А.В.: "Свое восемнадцатилетие я встретил в теплушке поезда в 1944 г., который вез нас на восток, в Гороховецкие лагеря.

Разумеется, в то время мы не знали конечного пункта. А через два месяца в такой же теплушке мы ехали уже на запад, на фронт. За спиной остался учебный артиллерийский полк, где нас - молодых солдат ускоренно готовили топографии. Правда, за дав месяца мы научились больше "топать", чем "графить", но тем не менее получили назначение в топовзвод гвардейской артиллерийской бригады, которая в тот момент дислоцировалась в Польше, на реке Нарев, под городом Пултуйском.

От Пултуйска и начался мой боевой путь. Бригада наша в составе артиллерийской дивизии принимала активное участие в освобождении польских городов Северной Померании.

Конец войны застал нас в городе Штральзунде, где последние залпы наших орудий били по острову Рюген.

Работа топографа в артиллерии очень своеобразна, она не похожа на "работу" автоматчика или пулеметчика. И на вооружении у топографов, кроме личного оружия были теодолиты, мерные ленты, измерительные приборы, таблицы. Задача топографов - обеспечить данными для стрельбы. Для этого необходимо было заниматься привязкой огневых позиций, наблюдательных пунктов, если привязка огневых позиций сравнительно была безопасной, так как наши 152 мм гаубицы обычно располагались в 2-х-3-х км от передовой (хотя были случаи, когда наши орудия вели огонь прямой наводкой, как это было под Кенигсбергом). А вот привязка наблюдательных пунктов связана была с большим риском и опасностью, так как работать приходилось буквально на самой передовой, на виду у противника.

Нам, молодым топографам, доверяли измерять расстояние мерной лентой. Приходилось иногда тащить ее и по минному полю. Тогда каждый шаг мог быть последним шагом в жизни! На фронте особенно часто приходилось испытывать превратности судьбы. Одной из них (превратностью) было то, что в одну из ночей подняли нас, несколько человек молодых топографов, по тревоге. привели в соседний блиндаж и за одну ночь переквалифицировали из топографов в связисты катушечной связи. Показали телефонный аппарат, кабель, показали, как надо соединять концы кабеля, и утром, еще до рассвета - на передовую, на наблюдательный пункт. Вот тут-то и началась кошмарная работа связиста. А сделано это было потому, что связисты часто выбывали из строя, вот наси послали на подмогу связистам. 

Разумеется, что командир взвода связи больше дорожил своими кадровыми связистами и берег их, как мог. Поэтому во все горячие точки бросали нас, молодых, не обученных, не обстрелянных. Порыв связи - один конец кабеля в руке, и несешься бегом к месту порыва. И хоть видишь впереди ад кромешный - артналет или бомбежку, но не можешь ни остановиться, ни спрятаться в укрытие, надо выполнить приказ - восстановить связь. Это были очень тяжелые дни, особенно, когда приходилось не спать по несколько суток. Казалось, что в этой связи так и будешь до какого-то конца -или войны, или жизни.

Но вот опять потребовалась работа топографов, и мы были все возвращены в топовзвод. Правда, за "работу" в связи я был наражден медалью "За отвагу". А последняя боевая "работа" топографа была в начале мая 1945 года в городе Штральзунде".