Мой отец, Голдобин Илларион Иванович, родился в 1909 году в селе Ново-Ярки Каменского района Алтайского края. Его отец долго был на фронтах войны, а мать занималась хозяйством в большой семье: они жили вместе со свекром, свекровью, сестрами и братьями. Отец был неграмотным, так как детство проходило в годы Первой Мировой и Гражданской войн. Он был крепкого телосложения, любую работу выполнял без рукавиц. И несмотря на его безграмотность, он очень рано повзрослел. Его женили рано, в 18 лет, так как в семье были дети, и нужна была помощница, моя мама.
Отец был образцовый хозяин, у него было много друзей, и в 25 лет его называли Илларионом Ивановичем, а в деревне это надо заслужить. Он был наделен мудрым умом, всегда смотрел вперед, в будущее. В колхозе, где он работал на комбайне, его тоже уважали. Он не жалел сил при уборке урожая и был очень энергичным человеком.
Когда в семье появились мы с младшей сестрой Нюсей, он нас очень любил и баловал. Когда он был дома, то для нас это всегда был праздник. Он всегда был веселый, легкий в движениях, с мамой разговаривал шутками. Он любил маму, она всегда, вспоминая, говорила, что прожила с ним, как за каменной горой. Я никогда не слышала, чтоб они ссорились. Отец с большой любовью относился и к своей матери Наталье Васильевне, для него святое дело было каждый день хоть на минутку, но зайти к родителям.
И вот наступил злополучный день - 22 июня 1941 года. Часам к четырем дня в деревне стало уныло: весть разнеслась по округе, началась война с Германией. Люди собирались толпами, эту весть обсуждал каждый. Ну а у тех, у кого в семье были молодые мужчины, глаза и вовсе не просыхали. Мы, дети, ходили унылыми и, глядя на взрослых, не понимали до конца, что происходит. Помню, мой крестный попросил у меня карту, показал нам, что произошло, и тогда мы начали понимать, что случилось, где находятся немцы, и что они наши враги.
По обычаям русского народа, в деревне решили расслабиться: устроили столы с незатейливой закуской и выпивкой. Тогда, за столом, мужчины сказали: это последний раз, когда мы можем так собраться, завтра нас позовут на защиту.
Мой отец уехал на фронт только через две недели, потому что нужно было обучить женщин колхоза управлять комбайном. Теперь это была их обязанность, так как всех мужчин призвали на фронт.
В свой последний день перед тем, как отправить на фронт, отец очень плакал и говорил своей матери, как жаль оставлять своих детей и жену. Он очень переживал, что Ульяна, моя мать, слабая женщина, и очень просил свою мать помочь ей, потому что знал, что без помощи семьи она не справится.
Дней через десять после начала войны в деревню стали уже приходить извещения о погибших. Мама моя, когда управится со всеми делами, накормит скотину, затем и нас, детей, то старается сесть где-нибудь в укромное место, обычно за сараем и долго плачет, причитая. Во время причитания она рассказывает все о своей жизни, как ей трудно без отца справиться с хозяйством и как трудно нас поднимать. Она как бы просила совета у отца, а у нас, детей, сердце разрывалось.
Потом все полевые работы были взвалены на плечи женщин: их просто обязывали работать, а домашние дела стали уделом детей. Дети моего возраста, 10-11 лет, заметно повзрослели. В огороде мы поливали все, что росло, а родители нас видели только спящими. И у меня было ощущение этого времени, что жизнь кончилась, что мы жили в сумерках.
Отца мобилизовали на Дальний Восток - рассказывали, что условия там были ужасные. Через несколько месяцев мы узнали, что его часть перебазировали на Запад. Письма-треугольники мы получали редко.
Летом 1942 года мы как-то узнали, что их часть отправят на юг, но куда - неизвестно. Дед Иван, отец моего отца, поехал в Новосибирск, на вокзал, чтобы попытаться увидится с сыном. Но эшелоны с солдатами останавливались всего на 2-3 минуты, и встреча, увы, не состоялась.
В августе 1942 года мы получили письмо отца, откуда мы узнали, что он в Сталинграде. Он писал, что все хорошо.
Затем пришло второе письмо. Отец поставил дату письма, так мы узнали, что оно было написано утром 17 сентября 1942 года. Далее отец писал: «Вчера выдержали страшный бой, были большие потери, но мы удержались». Далее отец просил маму, чтобы она берегла детей. Также была приписка для своей матери, моей бабушки – «Мама, не оставляй мою семью».
Из этого письма мы узнали, что в этот день их войска ждет решающий бой. «Немец звереет» - писал отец. Но даже в тот страшный день отец писал, что верит, что они победят ради нас. «Если мы погибнем, - писал отец, - то погибнем героями».
Больше никаких вестей из Сталинграда мы не получали. Но через несколько месяцев мы получили весточку из Новосибирского госпиталя. Писал друг моего отца, который был с ним в той битве. Там он потерял обе ноги. К нему в госпиталь приехал дед Иван, и друг сказал: «Иллариона не ждите, он погиб». Больше подробностей он рассказать не мог - говорил, что его отбросило какой-то волной, а очнулся он только в госпитале. Друг рассказал много страшных подробностей о той битве, рассказал о том, что немец не жалел орудий - на каждый квадратный сантиметр падал снаряд и укрыться было невозможно.
В начале 1943 года одним жить стало совсем невозможно, мама болела, и мы перебрались к бабушке и дедушке. Все равно мы жили вместе: командовали нами бабушка и дед Иван, но они нас не обижали, очень любили. Мама постоянно лежала в постели, мы то и дело подбегали к ней, старались подбодрить ее и все спрашивали: что болит?
В 1943 году нам пришло извещение из Каменского военкомата о том, что отец пропал без вести, и нам с сестрой назначили денежное пособие по потере кормилица. Официального известия о гибели отца так и не пришло. Но после этого извещения мама совсем слегла, а опорой у нас стала бабушка Наталья.
Обычно вечерами мы забирались на русскую печь, она всегда была тепленькой и даже горячей, а вмещала она семь-восемь человек. Нам, детям, рассказывали всякие небылицы, но это длилось недолго, так как от недоедания быстро хотелось спать. Хлеб был, но какой? В нем была картошка вместе с кожурой, всякие травы, отходы от просо – толкали все лишь бы умерить голод. Но летом было легче, потому что были овощи.
9 мая 1945 года встретили шумно, дети в этот день не учились. На березу установили тарелку-репродуктор, и оттуда слышались речи о Победе над Германией. Мы все сначала долго плакали, печально было, потому что каждая семья потеряла отца, брата, мужа. Но было и радостно, что эти кошмарные дни уйдут.