В 2005 году я записала воспоминания папы на видеопленку. Привожу один из отрывков, когда после разгрома его диверсионной группы в 1942 году папа переходил линию фронта к своим.

"Перешел я линию фронта. Конечно мучений много было при переходе. И меня спутала ячейка одиночного бойца. Обычно это проволочные заграждения, окопы, а после уже, немного впереди – ячейки одиночного бойца – он и слушает, и смотрит, и разведывает. И меня эта спутала ячейка. Я перешел немецкую линию, а думал, что свою перешел. Забрался в эту ячейку и думал, что я до утра просижу. А это оказалась немецкая. Утром я посмотрел – а там немцы ходят, совсем рядышком со мной. Пришлось до темноты там отлеживаться. А в октябре месяце – 16 октября – они начали косить бурьян, который был на поле. Чтобы видимость была лучше. Бурьян то здоровый, а я в бурьяне лежал. И самолеты летают. И вот тогда, я наверное, первый раз Бога о и вспомнил. Боженька, спаси меня. Сумерки настали, и я пошел. Пошел дальше на восток. Подхожу, вижу, что уже наши – колья и три проволочины – это чисто наше проволочное заграждение. У немцев много – с оттяжкой, спираль Бруно – это страшная штука. Спираль Бруно – это вот такой высоты (показывает), в сплошной колючке. Перепрыгнуть ее нельзя. Перейти нельзя, если только в ней сделать дырку, только так. А если дырки нет, то не пройти.

Вижу я свое ограждение и тропа. Вот я по тропе и шел. Тропа… думаю тропа может быть минирована. Отойду ка я немножко в сторону –метров 10. Метров десять я в сторону отошел, пошел. Иду – и вдруг взрыв слева. Меня волной уронило, ударило. Лежу – щупаю левую ногу. Нет, вроде все нормально. Это мина оказывается, затяжного действия. Я зацепил за проволочку - она взорвалась. Ну и что делать мне – лежу на минном поле. Надо что-то делать. А что делать? Проволочное заграждение уже здесь близко. Я опустил автомат и пополз, опираясь на него, на руках. Перешагнул проволочки, штуки четыре я перешагнул. Пройти через проволочные труда не составило.

Это первый раз судьба такая, что оставили меня в живых.

Вопрос:А сколько ты пролежал в одиночной ячейке бойца?

Ночью я перешел. В октябре поздно светает, рано темнеет. Во всяком случае в темное время суток. Я не знаю точно время, часов.

Ну а после там полянка, на полянку вышел. Покричал, а сам в кусты. Шесть человек прибегает – «здесь кричали» , «здесь кричали» . Слышу – русская речь, значит наши. Вышел. У меня шапка такая – от брата. Брат лыжник был, на соревнования ездил. Борис. Финка такая была, с отворотами, на немецкую похожа, с козырьком.

Забрали меня. Сначала к командиру роты. Тот на меня наган наставил. Я его послал на три буквы – «ты что, своих будешь бить, что ли?». «А если и своих, так мне ничего не будет». Дурак так и есть дурак. После к командиру батальона попал. Командир батальона хороший мужик оказался. Принесли ему ужин – полный котелок супа горохового. А я три дня до этого не ел. И вот я поел, и хлеб не полностью съел и неполный котелок опустошил. Он говорит, а что это ты не доел? А я говорю –боюсь. А он – чего боишься-то. Я – три дня не ел, завернуть может. Командир « а я думал, ты брезгуешь» «Очень вкусный суп, ел бы да и ел бы –боюсь».

После командир полка вызвал. Рассказал я ему как шел, какими путями по карте. Карта - то у меня была. И у него карта тоже есть. У него фронтовая была. Выходил в том районе, где Мясной Бор. Потому что я знал то место, ту обстановку. После и по радио и по телевизору было - ищут, ищут пропавших, убитых в том месте.

После попал я в землянку - ночевал со всеми. Ноги у меня за ночь опухли, сапоги не лезут. Дали сопровождающего, чтобы дальше меня - в особый отдел. Две верховые лошади. Он сидит нормально, а я в стремена не могу вставить эти ноги. «Босые?» Нет, не босые. Вставил, но только в голенища. А еще до этой землянки, два бойца… Один из них спрашивает –«мужик, сколько лет то тебе?» Я говорю, а вам парни сколько? «Мне 25, а ему 27». Я говорю – ну а мне 17. «Ну да, ты такой, что 37 дашь». Ну а после особый отдел. Из особого отдела повели дальше, в более крупный особый отдел. А там навстречу попалась грузовая машина, в ней был мой бывший начальник. Я рукой махнул – шофер меня узнал, и сам я по кабинке постучал. А старший лейтенант, который сопровождал меня – он на меня набросился «Ты говорит чего?» Я говорю – вот мой начальник. Я от МГБ партизанил. Тот удостоверение мгбэшника, этот особиста. Но меня все равно посадили. А он говорит – я за тобой приеду, и приехал. Он на совещание какое-тот ехал. А совещание не состоялось. Так что он быстро за мной приехал. Приехал и забрал. В Пролетарий (под Новгородом) забрал. Так я к своим парням и попал".